Вот такая я
Из-за дождя на улице резко потемнело, зажглись уличные фонари и опустели улицы. По рельсам, пронизывая тусклым светом стену дождя, проехал пустой
трамвай.
Я сидела на подоконнике за тяжелой шторой, завернувшись в плед, и пила из любимой кружки какао. Так приятно было ощущать себя в тепле и уюте и наблюдать за тем как сыро за окном, в такие моменты наиболее сильно ощущаешь радость, что есть свой уголок, где можно спрятаться от такой непогоды. Сейчас придет мой любимый, обязательно найдет меня за шторой, обнимет и поцелует в лоб … и мое счастье станет полным. Ко мне запрыгнула наша Маруська и села напротив меня также смотреть в окно. Любимый иногда шутил, что Мы с ней сестры близнецы – обе любили сидеть на подоконнике и смотреть в окно и спать, свернувшись клубочком, даже походку мою любимый называл кошачьей, и Мы обе любили его безмерно.
Снова проехал пустой трамвай, как неведомое чудовище в непроглядной мгле за окном и в наступившей тишине с новой силой капли застучали по стеклу. В темной квартире не было ни звука, ни шороха, на полу отражался свет уличных фонарей, чувствовалось общее спокойствие и умиротворение, даже Маруська свернулась у моих ног и начали тихо мурлыкать …
трамвай.
Я сидела на подоконнике за тяжелой шторой, завернувшись в плед, и пила из любимой кружки какао. Так приятно было ощущать себя в тепле и уюте и наблюдать за тем как сыро за окном, в такие моменты наиболее сильно ощущаешь радость, что есть свой уголок, где можно спрятаться от такой непогоды. Сейчас придет мой любимый, обязательно найдет меня за шторой, обнимет и поцелует в лоб … и мое счастье станет полным. Ко мне запрыгнула наша Маруська и села напротив меня также смотреть в окно. Любимый иногда шутил, что Мы с ней сестры близнецы – обе любили сидеть на подоконнике и смотреть в окно и спать, свернувшись клубочком, даже походку мою любимый называл кошачьей, и Мы обе любили его безмерно.
Снова проехал пустой трамвай, как неведомое чудовище в непроглядной мгле за окном и в наступившей тишине с новой силой капли застучали по стеклу. В темной квартире не было ни звука, ни шороха, на полу отражался свет уличных фонарей, чувствовалось общее спокойствие и умиротворение, даже Маруська свернулась у моих ног и начали тихо мурлыкать …